Should I choose the smoothest course,steady as a beating drum?
ЦветыОколо памятника Достоевскому как всегда очень много голубей. Так же много, как девушек в магазине мармелада в воскресенье, на которых тревожным взглядом посматривают молодые люди, сжимающие в руках бумажники. Они, кстати в магазин не влезли, поэтому толпятся около входа.
Охотный Ряд шумит и жужжит. По проходам носятся люди с выпученными глазами от того, как много всего надо купить, а некоторые от того, что ощущение, которое испытывает среднестатистическая нога, когда на неё наступает красивая женская ножка на шпильке – достаточно болезненно.
Все как всегда. Всё очень быстро, стремительно, громко и по-выходному. Снаружи.
А внутри какая-то гадость.
В последнее время, со мной много разговаривают. Их открывающиеся рты, жестикулирующие руки и пронзительные взгляды набили мои уши и глаза семенами, которые неизменно попадают в мозг, как бы я не обещала себе не забивать голову тем, что сказано сгоряча.
Семена прорастают. Я так и чувствую, как в голове бурлит, и их гибкие зелёные стебельки, вынужденные выживать в агрессивной среде (т.е. моей голове) творят невиданные вещи.
Они, набравшись силы, лезут обратно в глаза и уши, и я вновь всё переживаю. Вновь вижу эти агрессивные жесты, эти ненавидящие глаза, слышу эти ужасные слова, сказанные в мой адрес.
Но высшей своей точки боль достигает тогда, когда стебельки спускаются к сердцу. Обосновавшись там, они расцветают на нём дивными цветами, и тогда…
…и тогда я возвращаюсь. Я прихожу к тебе, и вырвав с корнем из себя цветок, на стебле которого струится моя кровь швыряю его тебе в лицо.
Получи, получи, это твоё! Это ты во мне посадил, ты сам виноват, так получи же! Я была такая пустая, мне было так свободно, забирай обратно свой чертов урожай!
Но подобные сцены заканчиваются тем, что я ухожу от тебя, срываю уже целый букет огромных, окровавленных цветов, и кидаю их в мусоропровод.
А в тебе мои не прорастают.
И ты думаешь, ты один такой? Садоводство нынче в моде.
И вот, я лежу в постели на спине, широко раскинув руки, прислушиваюсь к своему телу.
Я чувствую, как гибкие стебельки струятся по моим венам, просачиваются в мышцы и пускают почки.
Бутоны раскрываются. Их лепестки сочатся ядом и отравляют меня. Это твои слова.
Я черная, я злая. Мне больно.
Уголки глаз наполняются влагой, и в них раскрываются красивые голубые незабудки. Это единственные цветы, которые не наполняют меня ядом и желчью, но они напоминают о том, как хорошо нам с тобой было когда-то, и тогда я открываю окно, и становлюсь на подоконник.
Где-то очень глубоко внизу, на уровне подъезда раскрывается черная клыкастая слюнявая пасть, только меня и ждущая, но я, подышав немного свежим воздухом, возвращаюсь в постель.
Что мне снилось – не помню, но проснувшись и закончив все утренние ритуалы, вроде умывания, завтрака и всякого такого, уверенно иду к тебе.
По пути я осторожно, чтобы было красиво, срезаю заколкой все цветы. Складываю букет.
Ты открываешь мне дверь, и я без слов, но с улыбкой протягиваю тебе красивый-прекрасивый букет. Без яда. Он весь стёк.
Ты растерялся. Ты принимаешь подарок, и, не зная, что сказать, предлагаешь мне зайти, выпить кофе, но я отказываюсь. Я как-нибудь в другой раз, хорошо?
Так я раздаю все посеянные во мне цветы. Каждый своему хозяину. И, к счастью, не принимаю ни одного, который пришлось бы выкинуть в мусоропровод.
Никто мне ничего не сказал. Никто во мне ничего не посеял.
Слава Богам.
Возвратившись вечером домой, я открываю окно, встаю на подоконник, и шутя, шагаю навстречу черной клыкастой слюнявой пасти.
Она уже было обрадовалась, глупая.
А я раскрываю крылья, и улетаю высоко-высоко, подальше от вас всех.
Цветите сами.
Охотный Ряд шумит и жужжит. По проходам носятся люди с выпученными глазами от того, как много всего надо купить, а некоторые от того, что ощущение, которое испытывает среднестатистическая нога, когда на неё наступает красивая женская ножка на шпильке – достаточно болезненно.
Все как всегда. Всё очень быстро, стремительно, громко и по-выходному. Снаружи.
А внутри какая-то гадость.
В последнее время, со мной много разговаривают. Их открывающиеся рты, жестикулирующие руки и пронзительные взгляды набили мои уши и глаза семенами, которые неизменно попадают в мозг, как бы я не обещала себе не забивать голову тем, что сказано сгоряча.
Семена прорастают. Я так и чувствую, как в голове бурлит, и их гибкие зелёные стебельки, вынужденные выживать в агрессивной среде (т.е. моей голове) творят невиданные вещи.
Они, набравшись силы, лезут обратно в глаза и уши, и я вновь всё переживаю. Вновь вижу эти агрессивные жесты, эти ненавидящие глаза, слышу эти ужасные слова, сказанные в мой адрес.
Но высшей своей точки боль достигает тогда, когда стебельки спускаются к сердцу. Обосновавшись там, они расцветают на нём дивными цветами, и тогда…
…и тогда я возвращаюсь. Я прихожу к тебе, и вырвав с корнем из себя цветок, на стебле которого струится моя кровь швыряю его тебе в лицо.
Получи, получи, это твоё! Это ты во мне посадил, ты сам виноват, так получи же! Я была такая пустая, мне было так свободно, забирай обратно свой чертов урожай!
Но подобные сцены заканчиваются тем, что я ухожу от тебя, срываю уже целый букет огромных, окровавленных цветов, и кидаю их в мусоропровод.
А в тебе мои не прорастают.
И ты думаешь, ты один такой? Садоводство нынче в моде.
И вот, я лежу в постели на спине, широко раскинув руки, прислушиваюсь к своему телу.
Я чувствую, как гибкие стебельки струятся по моим венам, просачиваются в мышцы и пускают почки.
Бутоны раскрываются. Их лепестки сочатся ядом и отравляют меня. Это твои слова.
Я черная, я злая. Мне больно.
Уголки глаз наполняются влагой, и в них раскрываются красивые голубые незабудки. Это единственные цветы, которые не наполняют меня ядом и желчью, но они напоминают о том, как хорошо нам с тобой было когда-то, и тогда я открываю окно, и становлюсь на подоконник.
Где-то очень глубоко внизу, на уровне подъезда раскрывается черная клыкастая слюнявая пасть, только меня и ждущая, но я, подышав немного свежим воздухом, возвращаюсь в постель.
Что мне снилось – не помню, но проснувшись и закончив все утренние ритуалы, вроде умывания, завтрака и всякого такого, уверенно иду к тебе.
По пути я осторожно, чтобы было красиво, срезаю заколкой все цветы. Складываю букет.
Ты открываешь мне дверь, и я без слов, но с улыбкой протягиваю тебе красивый-прекрасивый букет. Без яда. Он весь стёк.
Ты растерялся. Ты принимаешь подарок, и, не зная, что сказать, предлагаешь мне зайти, выпить кофе, но я отказываюсь. Я как-нибудь в другой раз, хорошо?
Так я раздаю все посеянные во мне цветы. Каждый своему хозяину. И, к счастью, не принимаю ни одного, который пришлось бы выкинуть в мусоропровод.
Никто мне ничего не сказал. Никто во мне ничего не посеял.
Слава Богам.
Возвратившись вечером домой, я открываю окно, встаю на подоконник, и шутя, шагаю навстречу черной клыкастой слюнявой пасти.
Она уже было обрадовалась, глупая.
А я раскрываю крылья, и улетаю высоко-высоко, подальше от вас всех.
Цветите сами.
@темы: Моё глючное творчество
Почитай, что ли,вот это вот . Этот автор всегда все объясняет намного лучше, чем могла бы я.
Я, на самом деле, всегда все читаю, просто не решаюсь комментировать.
аналогично. Потому как сказать что "хорошо" - ничего не сказать..
Прекрасно,хоть и грустно.
Асенка Очень зря) Спасибо)
CrowGirl По той же причине я Олины не комментирую. А она обижается( Спасибо за оценку : )
очень здорово. конец такой правильный и хороший.
как бы ни было грустно, ибо состояние и из-за меня тоже (прооооости, я был таким глупым), мне очень понравилось.
пиши давай, жду твоих произведений и шедевров)